сказочница
читать дальшеЕсть люди, изменяющие все вокруг. К чему бы они не прикоснулись ,оно никогда не останется прежним. Обычные вещи, неприметные или незримые, станут нечем большим, чем возможно себе представить.
Так весенним мартовским днем в Город Грез с гордо поднятой головой вошла рыжеволосая девушка. Она шла по улицам, осматривая окна домов, резные перила лестниц и флюгера на крыше. Легкая походка и неестественно прямая осанка выдавали в ней танцовщицу. Притом даже обычные ее шаги несли в себе какой-то непонятный ритм и смысл, словно она танцевала даже тогда, когда музыки не было слышно.
Когда в Городе появлялась магия, это можно было почувствовать сразу же. Будь то нежные перезвоны Продавцов колокольчиков, или невесомая теплота Свечных дел Мастеров.
Когда же на узкие улочки ступила Танцовщица, оконные стекла еле слышно зазвенели, Город стряхнул с себя оцепенение, деревья расправили тонкие ветки, а птицы с любопытном затихли.
Когда в Город приходила иная магия, несхожая с волшебством самого Города, все вокруг ожидало чуда нетерпением и радостью. Что именно привело в Город Грез танцовщицу, вряд ли возможно сейчас узнать. Может, она просто вошла в туман, а может сквозь время и сны еле слышным шепотом ее позвали мечты детей из Дома у самой окраины Города. Или это синяя птица удачи прилетела на ее окно и прочирикала что-то непонятное, что заставило рыжеволосую как огонь девушку вложить в сумку тяжелые танцевальные ботинки, распустись волосы и подставить лицо ветру перемен. Или же желание чуда в глазах детей было так сильно, что оно пролетело сквозь время и пространство, передавая той, что умела танцевать и пробуждать мир, самое просто желание—не быть забытыми.
Танцовщица не умела колдовать, не умела сплетать сновидения в тонкие нити, не умела делать тягучие желания осязаемыми и явными, не обладала силой отгонять ночные кошмары резким словом из языка древнего народа. Она знала три вещи, ставшие ее кредом—нужно танцевать, даже если тебе грустно и больно, нужно пробуждать в людях чувства и никого не оставлять равнодушными, а еще…еще никогда нельзя забывать, забывать о детях, верящих в чудеса.
Именно поэтому рыжеволосая девушка с тонкими пальцами и веснушками, похожими на улыбку солнца, шла на главную площадь Города. Именно там, на этой главной площади дети из дома на окраине вместе с девушкой Машей рисовали на стене солнце и пускали мыльные пузыри в небо. Они кутались в полосатые шарфы, прятали свои улыбки в ладони и отпускали их вверх., прямо к облакам. Эти дети как никто верили в невозможное. Они ждали того, что о них вспомнят, вспомнят их близкие и наконец заберут домой, где всегда будет тепло рядом с любящими родными.
Дети рисовали солнце, и вместе с тем в их глазах читалось одно «я верю, что все будет хорошо. Я верю…».
Девушка Маша поправляла их сбившиеся на бок легкие шапки, вытирала вымазанные носы и улыбалась той самой улыбкой, которая дает силы идти вперед.
Когда Танцовщица ступила на площадь и увидела детей, стайкой стоящих возле разрисованной стены, она молча достала из сумки тяжелые туфли, обула их и медленно ступила на гулкую мостовую. Она пришла в Город Грез танцевать. Вот только до самого конца так и не могла осознать для себя, какой именно танец она подарит этим узким улочкам и туманам. Может, это будет танец Радости и искристого счастья, или же спокойного вдохновения…или же теплого умиротворения. Эти танцы она уже знала наизусть, каждое па, каждое движение головы, каждый перестук каблуков.
Вот только сегодня, глядя на доверчивые улыбки детей, верящих в невозможное, она вдруг поняла, что самый главный танец своей жизни, тот, Ради которого она впервые стала на полупальцы, тот самый танец, она еще не танцевала ни разу. Она еще не знала его до этой самой минуты, тот танец, который можно танцевать бесконечно, пока он наконец не станет гармоничным и завершенным.
Рваная мелодия этого безумного танца уже звучала в ее голове, ритм отстукивался в висках короткими словами и шепотом в бездонных глазах. -- Здравствуй, мама. Ты помнишь меня?
Привычными фразами и размышлениями, мечтаниями об обычной жизни и сказке под подушкой – Возвращайся ко мне, пожалуйста.
Желаниях самого теплого прикосновения губ ко лбу перед сном и чтения заветных историй каждого из этих детей, способных быть и улыбаться. -- Если вы видели моих маму и папу, скажите, что я жду
Все это было так просто. Сила, способная оживить каменных птиц, пробудить город или остановить войны, замереть от восхищения, задохнуться от желания аплодировать стоя…сила на расстоянии одного такта, одного короткого полетели…эта сила была здесь
Она стоит в центре площади и смотрит в глаза маленькой девочки возле стены с солнцем, девочки в глазах, которой читается «я верю в тебя»…и другие глаза вторят этой простой фразе мы верим в тебя и добавляют одними губами «мы верим тебе.
И тогда Танцовщица вскидывает руги вверх, запрокидывает голову к небу и сжав губы, делает первый шаг. Гулким эхом от ее каблуков встрепенается Город и замирают жители. Она пробует этот звук на вкус, а потом закрывает глаза и повторяет его еще быстрее, прислушиваясь к эху перекрестков. А потом танцует, неистово, полубезумно, не слыша ничего кроме биения своего сердца и странной музыки, идущей из глубин самого сокровенного желания и смысла.
Она танцует, а Город ждет. Она рвется в небо, разрывает тишину стуком своих каблуков и улыбается. Потому что чувствует, как город кидает к ее ногам всю магию возвращений и встреч, открывает ей свои тайны лишь с одной просьбой—только танцуй, потому что этот танец, этот безумный перестук башмаков по мостовой заставляет чувствовать даже самое черствое сердце. Он обнажает воспоминания о детстве, о мечтах, о несбыточных возможностях, ярких красках на кончиках кисточек, теплых солнечных лучей на холодных стенах, желания горячего молока с медом по вечерам и слова «мама».
Все это так просто—окунуться в прошлое и понять, что сказка всегда будет с тобой, твое детство будет с тобой. А девушка Маша еще сильнее сжимает в руках тонкую кисточку и почему-то плачет, глядя как рыжеволосая , как огонь, Танцовщица сплетает из нитей воспоминаний и сокровенных снов детей слова, которые им так хотелось сказать-- «возвращайтесь».
Она танцует и с каждым стуком и перекатом с мыска на каблук что-то меняет в этом городе. Там становится еще больше тишины, невысказанных слов, облекающихся в шепот «никто не должен быть забыт».
Никто и ничто не должно забываться. Особенно дети, тем более дети, которые достойны всегда быть счастливыми.
Она танцует, а город молчит, протягивает к ней ветки деревьев и распускает на них цветы, сияющие белизной первого снега. Стук по гулкой мостовой больше похож на биение одного сердца, которое пробуждает жизнь. И с каждым перестуком где-то далеко-далеко отсюда и в то ж время прямо на ратушной площади города Грез открываются тайные двери. И в этих невесомых проемах, появившихся на столько короткий промежуток времени стоят они. Те, кто пропал уже некоторое время назад, ушел в туман и не смог вернуться, те, о которых могли забыть кто угодно кроме детей стоящих в своих полосатых шарфах у самой стены.
И танец кричит, рыдает, ломается ритмом и просит только об одном --« узнайте, не забудьте и верьте». И они верят, ступают на холодные мостовые города, протягивают вперед тонкие руки и улыбаются. И им на встречу, навстречу этим улыбкам и извинениям быстрее ветра несутся дети в ярких полосатых шарфах, теряя конфеты и кисточки с краской. Для кого-то это чудо и невозможность, самая великая магия танца или волшебство рыжеволосой бестии. Но дети знают, что именно так и должно было быть. Только тот, кто верит в то, что ни один ребенок не должен быть забыт, тот, кто умеет пробуждать мир и дарить свою огненную улыбку другим, только тот способен показать дорогу тем, кто заблудился.
Этот танец был совсем не похож ни на танец радости, ни на танец забвенья. Он был другим, необходимым, волшебным, родственным миру.
И поэтому мир молчал, город затих, жители города смотрели за каждым движением рыжеволосой девушки в центре площади.
Маша тоже смотрела на нее, замечая еще и как сияли глаза детей, наконец нашедших своих родителей, в возвращение которых они верили больше всего на свете. И именно Маша первой начинает аплодировать, когда музыка Города наконец стихает, а Танцовщица замирает на Ратушной площади. А потом ей аплодирует весь город, а деревья роняют свои белые цветы ей под ноги и запутывают наиболее красивые в волосах. Танцовщица же знает для себя, что этот танец, самый лучший танец в ее жизни, она еще станцует не раз, более быстро или еще красивее, но вот только это миг, миг, когда она ступила на эту площадь и первый раз начала танцевать в Городе грез, она запомнит на всю жизнь. Это солнце на стене, мыльные пузыри и глаза, в которых она увидела смысл своего танца—не дать забыть. Никому и никогда.
А потом она молча снимает свои тяжелые ботинки и встряхивает рыжими волосами, улыбается и снова начинает танцевать, призывая всех жителей города присоединиться к ней. Ведь смотреть, как кто-то танцует, слыша дыхания мира, равносильно не летать тому, у кого есть крылья. И уже скоро почти все жители Города, стоящие на площади, танцуют так, как умеют, а рыжеволосая девушка улыбается им своим озорной улыбкой.
Только Маша и маленькая девочка Люси стоят у разрисованной стены. Девочка смотрит на Машу своими ясно-голубыми глазами, а потом только тихо спрашивает «Мои родители не вернуться, да? Я сегодня не пойду с ними домой?»
И тогда Маша отвечает ей то, что так давно хотела сказать --«нет, сегодня мы пойдем в наш дом вместе».
И все становится на свои места этим безумным днем. Ведь все на самом деле просто-- дети никто не должны быть забыты, танцы никого не могут оставить равнодушными, а невозможного не бывает, пока есть на свете люди, способные заставить чувствовать и плакать весь мир.
Так весенним мартовским днем в Город Грез с гордо поднятой головой вошла рыжеволосая девушка. Она шла по улицам, осматривая окна домов, резные перила лестниц и флюгера на крыше. Легкая походка и неестественно прямая осанка выдавали в ней танцовщицу. Притом даже обычные ее шаги несли в себе какой-то непонятный ритм и смысл, словно она танцевала даже тогда, когда музыки не было слышно.
Когда в Городе появлялась магия, это можно было почувствовать сразу же. Будь то нежные перезвоны Продавцов колокольчиков, или невесомая теплота Свечных дел Мастеров.
Когда же на узкие улочки ступила Танцовщица, оконные стекла еле слышно зазвенели, Город стряхнул с себя оцепенение, деревья расправили тонкие ветки, а птицы с любопытном затихли.
Когда в Город приходила иная магия, несхожая с волшебством самого Города, все вокруг ожидало чуда нетерпением и радостью. Что именно привело в Город Грез танцовщицу, вряд ли возможно сейчас узнать. Может, она просто вошла в туман, а может сквозь время и сны еле слышным шепотом ее позвали мечты детей из Дома у самой окраины Города. Или это синяя птица удачи прилетела на ее окно и прочирикала что-то непонятное, что заставило рыжеволосую как огонь девушку вложить в сумку тяжелые танцевальные ботинки, распустись волосы и подставить лицо ветру перемен. Или же желание чуда в глазах детей было так сильно, что оно пролетело сквозь время и пространство, передавая той, что умела танцевать и пробуждать мир, самое просто желание—не быть забытыми.
Танцовщица не умела колдовать, не умела сплетать сновидения в тонкие нити, не умела делать тягучие желания осязаемыми и явными, не обладала силой отгонять ночные кошмары резким словом из языка древнего народа. Она знала три вещи, ставшие ее кредом—нужно танцевать, даже если тебе грустно и больно, нужно пробуждать в людях чувства и никого не оставлять равнодушными, а еще…еще никогда нельзя забывать, забывать о детях, верящих в чудеса.
Именно поэтому рыжеволосая девушка с тонкими пальцами и веснушками, похожими на улыбку солнца, шла на главную площадь Города. Именно там, на этой главной площади дети из дома на окраине вместе с девушкой Машей рисовали на стене солнце и пускали мыльные пузыри в небо. Они кутались в полосатые шарфы, прятали свои улыбки в ладони и отпускали их вверх., прямо к облакам. Эти дети как никто верили в невозможное. Они ждали того, что о них вспомнят, вспомнят их близкие и наконец заберут домой, где всегда будет тепло рядом с любящими родными.
Дети рисовали солнце, и вместе с тем в их глазах читалось одно «я верю, что все будет хорошо. Я верю…».
Девушка Маша поправляла их сбившиеся на бок легкие шапки, вытирала вымазанные носы и улыбалась той самой улыбкой, которая дает силы идти вперед.
Когда Танцовщица ступила на площадь и увидела детей, стайкой стоящих возле разрисованной стены, она молча достала из сумки тяжелые туфли, обула их и медленно ступила на гулкую мостовую. Она пришла в Город Грез танцевать. Вот только до самого конца так и не могла осознать для себя, какой именно танец она подарит этим узким улочкам и туманам. Может, это будет танец Радости и искристого счастья, или же спокойного вдохновения…или же теплого умиротворения. Эти танцы она уже знала наизусть, каждое па, каждое движение головы, каждый перестук каблуков.
Вот только сегодня, глядя на доверчивые улыбки детей, верящих в невозможное, она вдруг поняла, что самый главный танец своей жизни, тот, Ради которого она впервые стала на полупальцы, тот самый танец, она еще не танцевала ни разу. Она еще не знала его до этой самой минуты, тот танец, который можно танцевать бесконечно, пока он наконец не станет гармоничным и завершенным.
Рваная мелодия этого безумного танца уже звучала в ее голове, ритм отстукивался в висках короткими словами и шепотом в бездонных глазах. -- Здравствуй, мама. Ты помнишь меня?
Привычными фразами и размышлениями, мечтаниями об обычной жизни и сказке под подушкой – Возвращайся ко мне, пожалуйста.
Желаниях самого теплого прикосновения губ ко лбу перед сном и чтения заветных историй каждого из этих детей, способных быть и улыбаться. -- Если вы видели моих маму и папу, скажите, что я жду
Все это было так просто. Сила, способная оживить каменных птиц, пробудить город или остановить войны, замереть от восхищения, задохнуться от желания аплодировать стоя…сила на расстоянии одного такта, одного короткого полетели…эта сила была здесь
Она стоит в центре площади и смотрит в глаза маленькой девочки возле стены с солнцем, девочки в глазах, которой читается «я верю в тебя»…и другие глаза вторят этой простой фразе мы верим в тебя и добавляют одними губами «мы верим тебе.
И тогда Танцовщица вскидывает руги вверх, запрокидывает голову к небу и сжав губы, делает первый шаг. Гулким эхом от ее каблуков встрепенается Город и замирают жители. Она пробует этот звук на вкус, а потом закрывает глаза и повторяет его еще быстрее, прислушиваясь к эху перекрестков. А потом танцует, неистово, полубезумно, не слыша ничего кроме биения своего сердца и странной музыки, идущей из глубин самого сокровенного желания и смысла.
Она танцует, а Город ждет. Она рвется в небо, разрывает тишину стуком своих каблуков и улыбается. Потому что чувствует, как город кидает к ее ногам всю магию возвращений и встреч, открывает ей свои тайны лишь с одной просьбой—только танцуй, потому что этот танец, этот безумный перестук башмаков по мостовой заставляет чувствовать даже самое черствое сердце. Он обнажает воспоминания о детстве, о мечтах, о несбыточных возможностях, ярких красках на кончиках кисточек, теплых солнечных лучей на холодных стенах, желания горячего молока с медом по вечерам и слова «мама».
Все это так просто—окунуться в прошлое и понять, что сказка всегда будет с тобой, твое детство будет с тобой. А девушка Маша еще сильнее сжимает в руках тонкую кисточку и почему-то плачет, глядя как рыжеволосая , как огонь, Танцовщица сплетает из нитей воспоминаний и сокровенных снов детей слова, которые им так хотелось сказать-- «возвращайтесь».
Она танцует и с каждым стуком и перекатом с мыска на каблук что-то меняет в этом городе. Там становится еще больше тишины, невысказанных слов, облекающихся в шепот «никто не должен быть забыт».
Никто и ничто не должно забываться. Особенно дети, тем более дети, которые достойны всегда быть счастливыми.
Она танцует, а город молчит, протягивает к ней ветки деревьев и распускает на них цветы, сияющие белизной первого снега. Стук по гулкой мостовой больше похож на биение одного сердца, которое пробуждает жизнь. И с каждым перестуком где-то далеко-далеко отсюда и в то ж время прямо на ратушной площади города Грез открываются тайные двери. И в этих невесомых проемах, появившихся на столько короткий промежуток времени стоят они. Те, кто пропал уже некоторое время назад, ушел в туман и не смог вернуться, те, о которых могли забыть кто угодно кроме детей стоящих в своих полосатых шарфах у самой стены.
И танец кричит, рыдает, ломается ритмом и просит только об одном --« узнайте, не забудьте и верьте». И они верят, ступают на холодные мостовые города, протягивают вперед тонкие руки и улыбаются. И им на встречу, навстречу этим улыбкам и извинениям быстрее ветра несутся дети в ярких полосатых шарфах, теряя конфеты и кисточки с краской. Для кого-то это чудо и невозможность, самая великая магия танца или волшебство рыжеволосой бестии. Но дети знают, что именно так и должно было быть. Только тот, кто верит в то, что ни один ребенок не должен быть забыт, тот, кто умеет пробуждать мир и дарить свою огненную улыбку другим, только тот способен показать дорогу тем, кто заблудился.
Этот танец был совсем не похож ни на танец радости, ни на танец забвенья. Он был другим, необходимым, волшебным, родственным миру.
И поэтому мир молчал, город затих, жители города смотрели за каждым движением рыжеволосой девушки в центре площади.
Маша тоже смотрела на нее, замечая еще и как сияли глаза детей, наконец нашедших своих родителей, в возвращение которых они верили больше всего на свете. И именно Маша первой начинает аплодировать, когда музыка Города наконец стихает, а Танцовщица замирает на Ратушной площади. А потом ей аплодирует весь город, а деревья роняют свои белые цветы ей под ноги и запутывают наиболее красивые в волосах. Танцовщица же знает для себя, что этот танец, самый лучший танец в ее жизни, она еще станцует не раз, более быстро или еще красивее, но вот только это миг, миг, когда она ступила на эту площадь и первый раз начала танцевать в Городе грез, она запомнит на всю жизнь. Это солнце на стене, мыльные пузыри и глаза, в которых она увидела смысл своего танца—не дать забыть. Никому и никогда.
А потом она молча снимает свои тяжелые ботинки и встряхивает рыжими волосами, улыбается и снова начинает танцевать, призывая всех жителей города присоединиться к ней. Ведь смотреть, как кто-то танцует, слыша дыхания мира, равносильно не летать тому, у кого есть крылья. И уже скоро почти все жители Города, стоящие на площади, танцуют так, как умеют, а рыжеволосая девушка улыбается им своим озорной улыбкой.
Только Маша и маленькая девочка Люси стоят у разрисованной стены. Девочка смотрит на Машу своими ясно-голубыми глазами, а потом только тихо спрашивает «Мои родители не вернуться, да? Я сегодня не пойду с ними домой?»
И тогда Маша отвечает ей то, что так давно хотела сказать --«нет, сегодня мы пойдем в наш дом вместе».
И все становится на свои места этим безумным днем. Ведь все на самом деле просто-- дети никто не должны быть забыты, танцы никого не могут оставить равнодушными, а невозможного не бывает, пока есть на свете люди, способные заставить чувствовать и плакать весь мир.
-
-
15.03.2008 в 18:41а вообще впервые в жизни поняла что такое *комок в горле* до этого думала что метафора.
нет. просто реальный такой комок.
-
-
16.03.2008 в 23:38